Исповедь врача из Витебска. Что происходит с нами и с нашей медициной?

Автор:
Опубликовано:
7
Март
2020
Комментарии: нет комментариев
Рубрики: Авторы Жизнь


Можно любить или не любить нашу медицину, но встречаться с ней придется все равно каждому. Кто-то скажет, что плохие врачи, кто-то ответит, что пациенты тоже далеко не святые. А кому-то доведется посмотреть на проблему с обеих сторон. Своими тяжелыми, но очень жизненными историями с нами поделилась Анна (имя изменено по просьбе). В раннем детстве она столкнулась с халатностью медработников, а когда выросла, выбрала себе профессию в медицине.

Все истории, которые рассказала нам Анна, произошли в Витебске. В общем, она описала ситуацию просто:

Да, я врач. Да, должна быть какая-то профессиональная этика и солидарность. Но нет её.

В 2,5 года Анна впервые попала в больницу с неизвестным диагнозом. Воспоминания об этом у нее сохранились очень тяжелые.

История №1 Диагноз неизвестен

Диагноз неизвестен, как лечить тоже никто не знает. Была тяжелая рвота: двое суток каждые 15 минут. Лечили симптоматически: капельницами с физраствором. Мне повезло — помогло. Выписали без диагноза. Через несколько месяцев все повторилось, а в три года у меня уже стоял диагноз: хронический панкреатит — болезнь алкоголиков и пожилых женщин с ожирением. Лечили капельницами и диетой, но приступы не прекращались.

медицинские бутылки с растворами
Фото Анастасии Вереск

«Мамаша отравила ребенка бананом!» — орали врачи после того, как мама призналась, что дала мне кусочек банана. К слову, вызвать этим панкреатит невозможно. Несмотря на диету, приступы стали чаще.

В школу даже не думайте — это ничего, что она «Онегина» в 3 года наизусть читает, болезнь сказывается на мозге, она будет глупенькой.

В сад мне было нельзя, на улицу — тоже. Мама не работала, спасибо семье — не дали погибнуть.

Весь тот страшный год мама просила направление в Минск на дообследование. Просила, умоляла, требовала. Ходила по инстанциям. Мы же глупые. Мы же не знали законов, что, оказывается, можно приехать в любое учреждение здравоохранения и написать заявление на имя главврача. Никто нам не подсказал.

Без направления вас не возьмут, а направление мы не дадим. А зачем? Вас смотрели все врачи, все профессора. Вам что, мало?!

Через год не выдержали, дали бумажку — только отстаньте. И мы поехали.

Сказать, что там смеялись — ничего не сказать. Весь генетический центр заходился хохотом от заключений. У меня нашли тяжелую ферментативную недостаточность в сочетании с поливалентной пищевой аллергией. Назначили лечение и профилактику. Приступы не исчезли, но стали гораздо реже и легче. А наши врачи, видя меня на очередном обследовании, искренне удивлялись:

Вы еще живы?!

История №2 «Хрипов нет, мамаша, заткнитесь»

В 15 лет я попала с очередным приступом в больницу. Но все пошло не как обычно. В организме явные симптомы воспаления, состояние было тяжелое. Стандартное лечение не помогало. Назначили антибиотики — нет реакции. Вызывали хирургов, гематолога, профессоров. Очагов инфекции не нашли, а состояние ухудшалось. Я уже не могла говорить — от неправильной инфузионной терапии у меня были судороги.

Со второго дня болезни мама выпрашивала рентген легких. Ей отвечали:

Зачем? Хрипов нет, мамаша, заткнитесь.

Девять дней мама выпрашивала рентген. На 10-е сутки сдались и сделали. Диагноз: невыслушиваемая правосторонняя пневмония. Назначили препараты, на следующий день температура была уже 37,2. Врачи опускали глаза и старались вообще не встречаться с нами.

внутри старой больницы
Фото Анастасии Вереск

История №3 «Его и здесь хорошо лечат»

Мой дядя обратился в поликлинику с болью и жжением за грудиной, сделали ЭКГ и сказали, что все хорошо, можно идти домой. К вечеру ему стало хуже, вызвали скорую, дальше — в больницу. В приемнике осмотрели, предположили, что инфаркт. А потом отправили пешком на пятый этаж. Когда мы приехали, его уже перевели в реанимацию. Ну, как в реанимацию: там не было даже кардиомониторов, а наблюдение за пациентами визуальное. Врач заверил нас, что у дяди прогрессирующая стенокардия, но сейчас ему вводят необходимые препараты, и все будет хорошо.

В 12 часов ночи нас выгнали из больницы. А к 8 часам утра состояние дяди стало еще тяжелее. Я метнулась в областную больницу, в отделение эндоваскулярной хирургии. Дежурный врач оценил ситуацию и сказал немедленно везти туда.

Когда я приехала за дядей, его отказались отпускать. Почему? Сказали, что «его и здесь хорошо лечат» и «нам виднее». Было воскресенье, но я подняла всех: начмеда («Нет, разрешения не дадим. Не видим смысла»), главного кардиолога области («Я смысла не вижу, но если хотите — везите»). Мы видели смысл. И к четырем часам дня на реанимобиле мы приехали в областную больницу.

Через пять минут дядя был на операционном столе. Вот только было поздно. Пока мы выбивали разрешение на перевод, у него случился повторный инфаркт, который от нас тщательно скрывали. Если бы моего дядю привезли раньше на пару часов, он был бы жив. К слову, когда мы подняли первое ЭКГ, на нем оказалась острая фаза инфаркта миокарда.

медиуинские бутылки с раствором для инъекций
Фото Анастасии Вереск

Таких историй у Анны еще не одна и не две. Все они касаются ее самой или родственников. Но когда она начала собственную практику, «копилка» пополнилась историями и другого толка, связанными уже с пациентами.

Была, например, обычная паховая грыжа у мужчины. В мошонке. До колена. И половина тонкой кишки там была. На вопрос: «Не мешает?», ответил: «Нет, не мешает, я ее колготками жены подвязываю».

История №4 «Все мне можно, это вы придумали, чтобы издеваться»

В гнойной хирургии лежала неходячая возрастная пациентка с запущенным диабетом, на тот момент — начинающаяся гангрена пальцев стоп. Еще можно было предотвратить, но требовалось лечение. Назначили одну схему — глюкоза высокая. Поменяли — без толку. А потом, случайно, на обходе, санитарка мыла пол и задела дверцу тумбочки пациентки, а там — о, ужас! — пакет конфет, банка виноградного сока, несколько сладких яблок и пряники!

  • — Вы все ЭТО едите?

  • — Конечно, а что, мне вашей баландой давиться?

  • — А Вы знаете, что Вам это нельзя?! Мы же Вам объясняли!

  • — Все мне можно, это вы придумали, чтобы издеваться.

Подкараулили родственников, а те с порога:

Вы решили ноги нашей бабушке отрезать?!

Начали разговор:

  • — А вы знаете, почему ваша бабушка лежит в больнице?

  • — У нее ноги гниют!

  • — А почему они гниют, знаете?

  • — От диабета!

  • — А вы знаете, что такое диабет и как его лечат?

  • — Это когда сахар высокий. А вылечить ее никто не может, у нее особый тип, ей ничего не помогает, ни таблетки, ни уколы.

  • — А вы знаете, для чего эти таблетки и уколы?

  • — Чтобы сахар падал.

  • — А от чего он может подниматься?

  • — От диабета!

  • — А еще от чего?

  • — Ни от чего! Вы нас что, за идиотов держите?!

Кто-то робко предположил, что «сладкого нужно меньше есть», но его быстро «замолчали». Мы рассказали про диету и сладкое, а в ответ: «Так она же сахар совсем не ест! Ни капли!». А на вопрос про конфеты и сок мы услышали только:

Да сколько там сахара в тех конфетах?! А сок — это фрукты! Фрукты всем полезны!

После трех часов переговоров запретили им посещения. В итоге — жалоба, лишение премии. Посещения разрешили, а бабушке отрезали ноги. А родственники написали жалобу, что доктора — коновалы, не смогли вылечить, да еще и запрещали последнюю радость в жизни — еду.

История №5 «Мажу, капустный лист прикладываю…»

Пришла женщина, уже в диспансер. Я ее спросила:

  • — Что беспокоит?

  • — Да вот, какая-то ранка на груди не заживает.

  • — Раздевайтесь, показывайте.

  • Пока писала карточку, почувствовала запах. Первая мысль была: «блин, а помыться — никак?». Улыбнулась, встала, повернулась к пациентке. А там на молочной железе от верхней до нижней границы — гниющая язва. Соска нет, кожи нет. Спрашиваю:
  • — И давно у вас так?

  • — Да уже второй год, я мажу, капустный лист прикладываю, а все не проходит.

  • — К врачу обращались?

  • — Нет.

  • — Работаете?.

  • — Да.

  • — На медкомиссии ходили?

  • — Нет.

  • — И не вызывали?!

  • — Нет.

скорая помощь машина изнутри
Фото Анастасии Вереск

К сожалению, наша медицина очень далека от идеала, может быть, потому что там тоже работают люди? Анна объясняет это такими словами:

«Врачи тоже люди». Это касается не только того, что они тоже едят, пьют и ходят в туалет. У них бывает плохое настроение. И тогда: «Не нравится что-то — в другую поликлинику». Им бывает просто лень. «Машка, та бабка из палаты 15 еще не померла?» — «Да вроде нет» — «Так и запишем». Им бывает скучно. И тогда они ходят в другой кабинет попить чаю.

Вы же не готовите психологически начальника к новому годовому отчету, в котором все плохо? Вот и они, спокойно почесываясь, говорят: «У вас рак, надо резать, а то умрете. Не хотите? Не надо. Поставьте подпись (мне же проще, меньше работы)».

Как часто Вы делаете что-то для работы в ущерб себе? Только для работы — вам от этого прибыли не будет никакой. Думаю, нечасто. Они так же.

В медицине все меняется не за десять лет и даже не за год. Новые исследования и рекомендации появляются каждый месяц. Новые препараты, новые схемы. То, что было актуально вчера, сегодня уже ставится под сомнение, а завтра считается неэффективным. Но кому нужно что-то читать, если до конца рабочего дня еще пара часов, все дела сделаны и можно киношку посмотреть? То, что нормально для вас, нормально и для врачей. Потому что они тоже люди.

Врачебная этика, по словам Анны, дело вообще особое, правда, заключается она вовсе не в том, о чем мы с вами думали.

Это не отношения  врач-пациент или врач-врач. Ее основное применение — это круговая порука. За врача несет ответственность заведующий отделением, а за заведующего, в свою очередь, начмед и главврач. Есть такое понятие, как консилиум. Выглядит оно так: «Ты что, дурак? Сам решить не можешь? Не лезь ко мне со всякой ерундой. Напиши, я подпишу».

А если исполнитель накосячил, то премии лишают все отделение. Кому охота терять деньги? Поэтому заведующий тихонько подправит, где нужно, и все ОК. Тем более, что практически все анализы перепроверке не подлежат. Истории пишутся от балды на вырванных невесть откуда листах. Введение электронной системы учета улучшило бы ситуацию хотя бы тем, что диагностические службы были бы независимы от лечебных. Не ждите, что за косяки будет кто-то извиняться. Скорее обвинят вас.

Анна особенно подчеркнула, что не ставит перед собой целью поссорить людей и систему здравоохранения или заставить пациентов только требовать от врачей, а только хочет помочь тем, кому скромность и вера в справедливость мешает заявить о своих правах.

Вы имеете право лечиться в том учреждении, в котором хотите, вы имеете право знать всю информацию о своем здоровье, в том числе из своей карточки. Каждая буква в вашем УЗИ, каждая запятая в рентгене должна быть показана и объяснена. Вам должны объяснить, что и для чего вы принимаете, зачем вам нужны обследования.

Вы имеете право обсуждать с врачом этапы своего лечения, обращаться на консультацию к другим специалистам (по вашему желанию ее должен организовать врач, а не вы бегать по городу и выяснять, с кем бы посоветоваться). Круг тех, кто может знать о состоянии вашего здоровья, определяете вы. И если вы решите, что муж/жена/дети не должны знать, а уборщица тетя Люся должна, так тому и быть.

Вы имеете право задавать врачу абсолютно любые вопросы, касающиеся обследования, лечения, состояния: в том числе, почему растворы, которые вам вводят разного цвета и как называется та штука, которой вам палец продырявили.

Потому что есть Закон «О здравоохранении», и там сказано, что государство несёт ответственность за здоровье граждан. Минимальная помощь, соответствующая стандартам, в нашей стране бесплатна. Если вам нужно какое-то лекарство и только оно может вам помочь, вы имеете право получать его бесплатно, а не «бесплатно у нас только физраствор, хотите что-то другое – платите».

Советы, которые Анна хотела бы дать людям, столкнувшимся с болезнью, могут показаться не очень оптимистичными:

1.Если у Вас что-то несерьезное, сходите не к одному врачу, а к трем. Если серьезное — тем более.

2. Доверяйте только проверенным врачам. Лучше знакомым. Лучше таким знакомым, которым бы Вы доверяли и по жизни.

3. Перепроверяйте всё. От результатов обследований до того, какой препарат сейчас в шприце у медсестры.

4. Не бойтесь добиваться своего. Вы считаете, что врач не прав? Требуйте консилиум. Сейчас. Не завтра до обеда, а сейчас. Консилиум при вас. Вас не имеют права выставлять за дверь.

5. Средним и младшим медперсоналом управляет врач. Поэтому судно по требованию, убрать, поменять, помыть, перевернуть, обтереть, принести по требованию, а не «белья нет, подождете, не обосретесь, у меня не пропеллер в жопе, чтобы тут бегать». Новые перчатки, набирать препараты при мне, обрабатывать новыми шариками и так далее.

Врач Анна хотела бы напомнить всем, что пациентам также не стоит забывать про свои обязанности. Только когда правила соблюдают и врачи, и сами пациенты, можно говорить об успешном и эффективном лечении. Она попросила нас напомнить, что банальное искреннее «спасибо» от пациента врачу гораздо дороже всяких пакетов, которые по еще советской привычке привыкли носить и носят.

Читайте также на нашем сайте Что изменят в системе здравоохранения совсем скоро.

Метки:
Комментарии: