История студентки Полины из Витебска, которая снялась в видеобращении и попала в СИЗО прямо из общежития
В конце октября студенты четырех витебских ВУЗов записали видеообращение с требованиями прекратить насилие и привлечь к ответственности виновных, прекратить давление на людей, включая студентов, освободить политзаключенных, признать выборы недействительными, вести диалог гражданскими, а не силовыми методами. Как было сказано в кадре: «Мы устали бояться и хотим, чтобы народ Беларуси был услышан».
«Витебский курьер news» поговорил с одной из участниц студенческого видео. Полина (18 лет) учится на втором курсе ВГМУ. В октябре девушку осудили по ч.1 ст.23.34 КоАП, наказав ее штрафом в 20 базовых величин (540 рублей). В конце месяца девушку снова вызывали в милицию для составления протокола.
По словам Полины, поворотным моментом, заставившим подумать, что «здесь что-то не так», для нее стала эпидемия коронавируса. О нем она знала не понаслышке: мама девушки работает врачом.
Медики, они же всегда вне политики. Поэтому меня никогда не интересовала никакая политика, ничего в этом плане. Но когда начались все эти заявления про коронавирус, про то, что его нет, все эти слова про козочек и водочку, когда началось все это, эти смерти… Я видела, какая мама приходила уставшая, как ей страшно. Не хватало респираторов. Доходило до того, что она писала письмо на случай, если умрет.
По словам Полины, для себя она выбрала медицину потому, что нравилось работать с людьми и делать для них что-то хорошее.
Мне изначально симпатизировал химико-биологический профиль, выбирала из химика и врача. Однако решила, что мне больше нравится работа с людьми, и не ошиблась. В первом семестре очень нравилась практика в больнице, хоть она и была небольшой. Нравится понимать, что ты делаешь для человека что-то хорошее, пусть это даже одна таблетка, которую ты просто дал.
В этом году Полина впервые голосовала на президентских выборах, но события 9 августа встретила не в Витебске — уезжала в родной город.
Я не знаю, что у нас было 9 августа, я ничего не видела и не слышала. Но пару раз я видела, как забирали людей: вот стоит человек, разговаривает по телефону, а к нему подбегают люди в форме, тащат за руки — все, пока. И я знаю, что травмы были у протестующих, потому что моя мама видела эти травмы.
У меня есть друг в Минске, он сам не пострадал, но я просто помню тот момент. Мы с ним редко общаемся, а в то время я чуть ли не каждый день звонила ему в страхе, чтобы узнать, как он там, жив ли.
По словам Полины, в видеообращении студентов она участвовала, чтобы просто высказать свою позицию о насилии со стороны силовиков.
Я не понимаю просто, почему они не понимают, что если прекратится насилие и начнут соблюдать какие-то права, то прекратится и все остальное? Я не понимаю, почему они не могут понять.
В октябре Полину судили по статье 23.34 КоАП за участие в акции протеста 20 сентября. Как указано в мотивировочной части постановления суда, девушку опознали в участнике акции в белом халате и с плакатом «Кровь так просто не отмыть, уж я-то знаю». Свою вину девушка не признала и собирается обжаловать приговор.
Меня тогда задержали в общежитии. Был вечер, и я готовилась сесть за занятия, прочитала буквально два абзаца, как зашла воспитательница. Выхожу — меня встречают мужчины в штатском, один достал удостоверение и показал. Я была без очков, без линз, но пока наклонилась посмотреть хотя бы кто это, оно захлопнулось перед носом. У меня не было ни повестки, ничего. Они просто приехали и забрали меня.
По словам Полины, ей разрешили переодеться и позвонить маме, сказали, что ее задержали по статье 23.34. Пока ехали в машине, водитель спрашивал девушку, на какие телеграм-каналы она подписана. Также согласились подождать адвоката.
Мы приехали в участок, и меня повели на разговор. Там была какая-то такая идеологическая беседа, мне сказали, что меня видели на какой-то записи. Прозвучали очень интересные слова, я помню. Человек, который беседовал со мной, сказал: «у нас, милиции, как и у вас, медиков, есть право делать человеку больно». Я бы не сказала, что это прозвучало, как шутка. По крайней мере, никакой улыбки или смешка за этим не последовало. Я не стала упоминать про анестезию.
По словам Полины, с адвокатом ей не дали сразу увидеться, говорили, что пустят его «когда начнется административный процесс». На вопросы, есть ли документ, на основании которого задержали девушку, отвечали: «нет, но сейчас будет».
Я дала контакты свидетелей. Мы пытались поговорить с адвокатом в коридоре, нам не давали нормально пообщаться наедине, а когда я вернулась, мне сказали, что звонили моим свидетелям, и они подтвердили, что это я была там, на марше. Когда я уже вышла из изолятора, то спросила девочек, звонил ли им кто-то в тот день. Они сказали, что нет.
Из отделения Полину отправили до суда на «сутки».
Как сказали: «подумать над своим поведением». Мне сказали, что суд будет в пятницу, и в тот день, как мне говорила адвокат, люди пришли поддержать меня. Но суда не было.
Вместе с Полиной в камере СИЗО находились и другие девушки по статье 23.34. Они рассказывали женщинам, сидевшим там по другим статьям, что происходит и за что они попали сюда.
Одна женщина сидела, слушала и у нее даже руки тряслись, когда мы все это рассказывали.
Условия в СИЗО девушка описала кратко: «если не зацикливаться, то жить можно». Самым гадким она назвала отношение сотрудников к женщинам.
У одной из женщин были критические дни, и она попросила хоть немного теплой воды — там была только холодная. На это ей сказали: набираешь воду, дуешь на нее и греешь.
В суде Полину удивили доказательства, которые привели в подтверждении ее вины. Одно фото демонстрировало только лицо, по плечи, а на фоне виднелись люди.
Это приводилось как доказательство, что я участвовала в массовом мероприятии. Но это фото могло быть откуда угодно! А полную версию нам не смогли представить «в связи с техническими неполадками». Другое фото-скриншот мы не нашли на видео, хотя было отмечено, что оно оттуда. Свидетели тоже не смогли однозначно опознать на фото меня. Был еще сотрудник милиции. Он присутствовал как лицо, представляющее орган, ведущий административный процесс. При том, что это был не тот сотрудник, которой вел мое дело. В конце заседания адвокат сослалась на неточности в доказательствах и напомнила о презумпции невиновности. Судья сказал, что принимает ходатайство, а потом встал и огласил приговор — 20 базовых.
В конце октября на Полину составили еще один протокол. Как поняла девушка, ее подозревают в участии в студенческой акции 26 октября возле ВГМУ.
Мы делали развлекательный вечер в общежитии, у меня были первые две песни, а потом вдруг заговорили про перестановку. Меня позвали, я вышла, а там уже стоял мужчина в штатском. Я попросила допеть вечер, а потом пойти, а он сказал: «Если бы мне надо было вас забрать, я бы уже вас забрал». И он выписал мне повестку. В отделении я сказала то, что они хотели, потому что, думаю, если бы я стала возражать, то меня опять бы посадили в СИЗО. А я не хочу пропускать занятия. Никаких доказательств вины на этот раз мне не показывали, зато спрашивали, где я учусь, насколько сильно хочу учиться и не боюсь ли, что меня отчислят.
По словам Полины, пропуски из-за ИВС ей оформили в университете как платные отработки. Тех, кто набирает 10 пропусков по неуважительной причине теперь могут даже лишить стипендии. Напомним, что в конце октября Лукашенко призвал отчислять из ВУЗов за участие в акциях протеста.
Полина рассказала, что ее уже вызывали в администрацию университета и дали понять, что ее могут отчислить. Эта беседа совпала с печальным событием: ночью 27 октября в Витебске погиб студент ВГМУ. По словам Полины, в вузе почему-то решили, что именно она распространила слух о том, что смерть студента связана с акциями протеста.
Я не знала его лично, мы узнали об этом утром и были напуганы. Боялись, что это связано с задержаниями, но потом узнали, что он был на карантине. Потом еще стали появляться статьи, что студенты якобы связывают это с протестами. Но это не так! В тот день мы купили цветы и сделали фото в рамке, хотели оставить возле стенда. Я принесла две красные гвоздики, но кто-то другой принес и белые, и красные. Это и приписали мне.
После этого всего я дважды получала в соцсетях странные сообщения от незнакомых людей. Одна девушка написала что-то вроде «слушай, это здорово — иметь свою позицию, но не надо приплетать смерть нашего одногруппника к политике». Потом еще написали и в инстаграм. В каждом случае я пыталась поговорить с этими людьми и объяснить, что я не при чем здесь.
Читайте также на нашем сайте Как в ВГУ студенты из БРСМ выходят. «Нам сказали, что это морально некрасиво, что мы будем предателями».
Подписывайтесь на нас в: Яндекс, Дзен, Google Новости, Telegram-канал, «секретный» Telegram-чат!
