Как в разгар эпидемии коронавируса студентка ВГМУ работала в больнице. «Узнавали друг друга по шапкам»

Автор:

Опубликовано:

Июнь

2020

Комментарии: нет комментариев

«Во время эпидемии врачам пришлось очень трудно», — для большинства за этой фразой ничего не стоит. Что значит это «трудно» на самом деле, нам рассказала Мария (имя изменено по просьбе), студентка ВГМУ, которая была волонтером в одной из городских больниц в разгар эпидемии. В конце апреля девушка пришла работать в отделение, перепрофилированное под респираторные заболевания, и помогала там, выполняя функции постовой медсестры. Для Марии это был первый серьезный опыт такой работы. Предупреждаем, что мнение девушки может расходиться с мнением редакции и что, конечно, запись этого разговора есть в редакции.

Сейчас уже особо нечего рассказывать, очень мирно все, — с этой фразы началось наше интервью.

По словам девушки, сейчас в ее отделение больше не поступают пациенты с коронавирусом. Отделение вернулось к своему основному профилю.

Когда пришел приказ очистить больницу, наше отделение на тот момент было почти забито — свободных мест было очень мало. Но, знаешь, за один день всех выписали. Там была куча людей, у которых пневмония, но не такая, чтобы надо реанимацию. Но им же в день ставили по три капельницы — куда их выписывать? Мы дальнейшую историю не знаем — просто всех собрали и выписали. Всех, кто не нуждался в экстренной поддержке.

По словам Марии, на момент этих выписок в их отделении лечилось около 50 пациентов — суммарно на двух постах. Посты разделяли условно на «грязный» и «чистый». Но это не значит, что в одной половине отделения не было больных с подтвержденным коронавирусом. По словам Марии, это деление значило только, что на одном посту, «грязном», их было больше.

Есть пост, где больше «ковидников» и есть, где меньше. Нам постоянно попадался пост с «ковидниками». Официально их там было человек пять, и каждый день ты подаешь сведения, сколько у тебя «ковид-положительных», сколько — нет. Но не может же быть такого, чтобы в палате на пять человек один лежал с коронавирусом, а у других только бактериальная пневмония. Потом бывало такое, что новое поступление людей — а было, например, что в день поступило десять человек — и разместить ты их сразу в «грязное» не можешь, даже если они «ковид-положительные». Потому что, ну, просто мест нет. И тогда их кладут в более «чистую» половину. Потом, когда приходят мазки, рокировочка — обратно другой пост становится более грязным, потому что там больше «ковидников».

По словам Марии, даже при таком раскладе не у всех пациентов брали мазки на коронавирус. Или бывало так, что одна смена «скидывала» забор мазков на другую.

Все лежали с пневмонией, но — мы до сих пор не знаем почему так — не у всех брали мазки. Или мог на пятый день взяться мазок. Но это все назначает лечащий врач.
Еще, если мазок взять утром, то уже днем он будет ехать в лабораторию, и ты быстрее получишь этот результат. Но нет, они скидывают мазки на ночную смену, ночная смена тоже там может, например, не успеть, и вот так у тебя получается пропуск в днях мазка. И это не считая того еще, что ты из лаборатории их почти что неделю ждешь.

Больше всего Марию удивило в работе то, что на большое количество пациентов приходилось так мало персонала. Девушка дежурила, в основном, в ночную смену, когда в отделении оставалось по одному человеку на пост.

Очень много разных манипуляций — нужно много рук, но выставляли реально одного-двух человек на пост. И ты ничего с этим не сделаешь. Объяснить что-то тоже особо некому. Как разводишь лекарство? Ну, как разведешь, так разведешь. Иногда пациенты даже тебя учат — ну, смех просто. Многие ушли в отпуска, персонала дико не хватало. Полный набор штата медсестер из студентов. В маске трудно узнавать кого-то, и мы друг друга запоминали по шапкам.

Несмотря на то, что много медперсонала ушло из-за коронавируса в отпуск, Мария рассказала, что некоторые продолжали работать, уже подхватив вирус.

Была у нас санитарочка, она работала уже когда заболела. То есть, официально лежала в больнице и работала, потому что выхода нет другого.

Студенты всегда старались помогать друг другу в работе, например, обычным делом было позвать знакомого или прийти на другой пост в свободное время.

И все знали, что кто-то придет помогать, даже уже не спрашивали. Если кого-то знаешь, то никогда не отказывают. Это элементарная взаимопомощь, потому что мы все понимали, что мы не знаем ничего. У одного руки заточены попадать в вены, второй за тебя наберет лекарство за это время, третий катетеры поменяет. Четвертому объяснили, как делать мазки на коронавирус, остальным — нет. Всегда, если ты освободился пораньше, ты не садишься заниматься бумагами, а бежишь на другой пост и спрашиваешь, все ли там хорошо. И помогаешь там, сколько нужно. Никто никого не кинет.

Однажды там, где работала Мария, вышло так, что все отделение оставили на руках студентов и врача-интерна.

У врачебного персонала смены стоят по-разному. Может, кто-то в отпуск ушел, может, на больничный, и взяли дополнительной нагрузкой кого-то из интернов. То есть у тебя на дежурстве остается врач-интерн. Да, это по факту дипломированный специалист, может быть, ему не хватает опыта, но ничего страшного. Но получается как: работают на смене студенты — 3-4 человека с разбежкой от 3 до 6 курса. И ты сидишь такой: а что делать? Вызываешь дежурного врача — приходит интерн, а он тоже — что делать? Давай тогда в историю болезни — а там написано как курица лапой!

По словам Марии, в основном, студенты четвертого-шестого курса устраивались помогать в поликлиники, чтобы разгрузить терапевтов — разносили рецепты. Но некоторые студенты сами пошли работать в больницы, и трудностей в такой работе оказалось немало.

Ты приходишь в больницу в 6-7 вечера, а уходишь часов в 10 утра. Ночью дежурить страшнее, потому что никого нет и что делать никто не знает. Даже элементарно лечащему врачу не особо ты дозвонишься в час ночи, если он спит. Так, у нас было, когда надо было согласовывать экстренные инъекции пациенту, но врач не брала трубку час.

Марию возмутило то, что при такой напряженной работе на посту больницы к вечеру могли закончиться вещи первой необходимости — дезраствор, физраствор или шприцы.

Было такое, что друг мне вечером позвонил: у него около 25 капельниц, каждый антибиотик разводится физрастворе, а физраствора есть только три пакета. Всего. На втором посту потом нашли еще штук 10, но у них и свои пациенты есть. И все, приехали! Под выходные всегда либо заканчивались шприцы, либо заканчивался физраствор, либо заканчивался какой-нибудь из антибиотиков. И мы не понимали — как? Если со склада выписали сколько надо, то куда и что делось? Или начинается смена, а спирт есть только на дне бутылки, пара капель, и перекиси нет, хлоргексидина нет, зеленки нет. Куда это все девалось? До сих по понять не могу.

Проблемы с пациентами — это вторая трудность, которую Мария назвала после напряженного графика. Трудно правильно взять мазок на коронавирус, если тебя этому никто не учил, но еще сложнее, если пациенты при этом не соблюдают рекомендации.

За всеми невозможно уследить — у тебя минуты три на пациента. И ты его колешь, кормишь, поишь, смотришь принял ли он таблетки. Кому-то при этом не нравится персонал. Был мужчина, которому понравился один студент, и он поставил условие, чтобы только он ему лекарства колол. И вот я не дамся, пошли все нафиг, взывайте мне медсестер с реанимации и такое все. Его приходилось оставлять из-за этого самым последним, чтобы не тратить время и успеть к остальным. И тогда начинались крики: почему так поздно? Но у нас один сотрудник на 30 лиц!

Еще одна трудность для Марии оказалась связана, на удивление, с врачами. Например, оказалось, что не всегда в листе назначения пациенту отмечают дату отмены какого-то препарата.

И понять невозможно, что человеку на завтра колоть, а что нет. Если я ему все, что у него написано поставлю, то это будет по весу больше, чем он есть. Или прописано несколько раз одно и то же. Да, я понимаю, что тяжело врачам, но все-таки они, большей частью, не занимались процедурами — надо же написать.

Сама Мария считает, что уже перенесла коронавирус «на ногах», а брать мазки у медперсонала при такой работе даже бессмысленно.

Если кто-то заболел и надо его отправить на самоизоляцию, то кто будет в отделении работать? И все ходили на свой страх и риск. Ну, а что делать?

При этом, по словам Марии, еще в конце марта-начале апреля в университете чувствовалась стадия отрицания по поводу коронавируса. Например, не все преподаватели приходили на занятия в больнице в масках.

Сначала было смешно, но это такой черный юмор. Когда начался коронавирус, из инфекционки всех кишечных пациентов перевели в железнодорожную больницу, потом туда стали подселять «ковидников». Мы еще тогда были в железнодорожной на парах, и название «ковид» не звучало. Нам говорили, что масочки на всякий пожарный — мы просто находимся в более опасной эпидемиологической обстановке. На тот момент еще говорили, что все в порядке. Я сначала посмеялась, а потом осознала, когда мой сосед стал носить нашему преподавателю рецепты. И я поняла, что что-то не то. А еще соседней группе дали посмотреть пациента, а потом оказалось, что пациент с коронавирусом. А у нас с ними была объединенная пара.