Как хоронили колдунов на Витебщине. Жуткие обряды, записанные этнографом
можно ли было заставить нечистую силу творить добрые дела
«Витебский курьер n» уже рассказывал о ведьмах, в которых всего сто лет назад верили крестьяне нашего региона. Но, помимо них, существовали и другие люди, «знавшиеся» с нечистой силой – колдуны. Расскажем о них.
У Владимира Короткевича в романе «Колосья под серпом твоим» есть эпизод, когда сын заколол вилами собственного отца, которого все считали колдуном, чтобы не наследовать его магическую силу. Этот эпизод вовсе не был придуман писателем. Такие жуткие вещи всего столетие назад происходили у нас на Витебщине.
Белорусский этнограф и фольклорист Николай Никифоровский (1845 — 1910), уроженец современного агрогородка Вымно Витебского района, записал жуткие истории смерти деревенских колдунов и опубликовал их в 1907 году в книге «Нечистики. Свод простонародных в Витебской Белоруссии сказаний о нечистой силе».
Надо отметить, что наши предки проводили четкую грань между ведьмами и колдунами. Ведьмы и ведьмаки считались олицетворением абсолютного зла, существами, от связи с нечистой силой потерявшими человеческий облик, отрастившими хвосты и принявшими уродливый вид. Ведьмы похищали у коров молоко, превращали людей в животных и сожительствовали с демонами.
Колдуны, хоть и имели дело с «нечистиками», но оставались при этом людьми, не подпадали целиком под власть бесов. Колдун не имел приставленного к себе черта, а вынужден был каждый раз вызывать его, объясняя, для чего это нужно. Такой человек мог творить как зло, так и добро.
На Витебщине считали, что колдунам бесы являлись в виде маленьких человечков. В отличие от ведьм, колдуны не узнавали друг друга при встрече. При этом колдуны постоянно враждовали между собой, строили один другому разные магические козни, но всегда умирали естественной смертью, за исключением самоубийств.
Белорусские крестьяне верили, что колдуны способны навести «порчу» не только на отдельных людей, но и на целые семьи, деревни и местности. Главным же колдовским занятием считалось траволечение. Фактически, к колдунам причисляли всех знахарей и практиковавших народную медицину.
Правда, как отмечал Никифоровский, методы магического лечения были губительными для больных, из-за того, что колдуны давали им дурманящие и наркотические средства: борец, белладонну, белену, багун, ведьмину траву и другие. После употребления зелий людям начинало казаться, что они летят по воздуху, танцуют, наблюдают за бесовскими шабашами. Некоторые жертвы на всю оставшуюся жизнь теряли память и рассудок, приобретали «трясучесть тела» (эпилепсию), кривизну лица, глухоту.
Колдуны быстро делались важными в деревне людьми и богатели. Их непременно приглашали на все семейные торжества, усаживали на почетные места, обеспечивали уход, обращались за помощью в лечении болезней людей и скота, просили помочь избавиться от врагов. Ни одна свадьба не обходилась без колдуна – был невероятно велик страх, что другой, более сильный колдун превратит молодоженов и гостей в стаю волков. За услуги платили деньгами, едой, скотом, одеждой.
Но цена колдовского богатства была велика – за помощь «нечистиков» человек расплачивался своей душой. Участь колдунов, доживших до старости, была ужасной.
Как только колдун чувствовал приближение смерти, он обязан был передать свою силу детям или родственникам. Сделать это было нелегко: мало кто хотел вступать в связь с нечистой силой. Колдуны торопились: чем быстрее происходила «передача», тем скорее наступала их смерть, и тем меньше мук приходилось терпеть.
Умирающего колдуна начинали терзать бесы. Человеку являлись жуткие образы и картины, он метался по избе, стонал и ревел, просил родных убить его, извергал проклятия. На колдуна могла напасть нестерпимая жажда, которую он утолял горящей лучиной, ему неожиданно становилось холодно, и умирающий требовал льда.
Чтобы облегчить предсмертные муки, родные клали колдуна на середину избы на пол, клали на грудь веревку, которую через открытую дверь протягивали во двор. Считалось, что так душе несчастного будет легче выйти из тела. Для этой же цели открывались печные заслонки, сверлились дырки в стенах и потолке.
Наши предки верили, что душа у колдуна «рогатая», что затрудняло выход из тела. На печь вешался лошадиный хомут, в который, как считалось, запрягались черти и общими усилиями вытаскивали «застрявшую» душу. В этот момент умирающий испытывал нечеловеческие страдания.
Как только «нечистики» получали душу в свое полное распоряжение, они пытались забрать и тело, чтобы съесть на бесовском пиру. Чтобы не дать этому случиться, родственники посыпали труп освященным в церкви маком или солью. Тогда, в бессильной злобе, бесы обращались в ворон и носились над хатой, успокоившись, улетали прочь, унося с собой душу колдуна. Сразу после этого начиналась буря и ненастье, продолжавшееся несколько дней.
Хоронили колдунов тоже по-особому: изготавливали из молодого дерева крест в рост человека, опускали в яму, а сверху на него ставили гроб. Только так тело могло, наконец, обрести покой.
Вера в колдунов и чертей на Витебщине была настолько сильна, что даже после революции, в 1920-е годы, крестьяне ближайших к Витебску деревень видели чертей в районе современного агрогородка Тулово.
Как жгли ведьм и колдунов в Браславском районе.
Подписывайтесь на нас в: Яндекс, Дзен, Google Новости, Telegram-канал, «секретный» Telegram-чат!