Как жили в 50-60-е годы в центре Витебска на улице Гоголевской. Эксклюзивные фото старого Витебска и приятные воспоминания
личные воспоминания Александра Кимельмана
Интересные факты из истории Витебска можно узнать не только из архивных документов и газетных публикаций, но и благодаря воспоминаниям очевидцев. Последние – особенно ценные. Ведь именно из таких небольших, но ярких штрихов и пишется летопись нашего города.
Сегодня мы хотим познакомить читателей «Витебского курьера news» с Александром Кимельманом. Судьба распорядилась таким образом, что уже четверть века он со своей семьей живет в Германии. Но любовь к Витебску, городу на Двине, и самые теплые воспоминания о нем остались в сердце Александра на всю жизнь.
Свою историю Александр решил назвать «По волнам моей памяти» (взято из одноименного названия пластинки Тухманова), а эту часть повествования – «Зарисовки из детства».
В доме № 3 по улице Гоголевской прошла большая часть моего детства (с рождения в 1951 году и до 1963 года). После продления улицы Ленина за счет улицы Гоголевской дом приобрел новый адрес: улица Ленина, 28.
Этот дом еще называли «дом с мезонином». Самый ближний балкон принадлежал семье врача Яхнина. Следующий балкон – наш. Виден также дом, построенный в 1962 году, внизу которого находилась столовая «Бульбяная», а со стороны улицы Замковой появился продовольственный магазин «Чайка» (впоследствии книжный магазин «Глобус»).
Вход в «Бульбяную» в то время был еще прямо с улицы. Это потом сделали подсыпку. А пока, во время «полета» с горки трамвая, в нашей квартире звенела посуда. На фото видна будка регулировщика, из которой милиционер управлял работой светофора на перекрестке. Если что-то с управлением не ладилось, регулировщик с жезлом становился в центре перекрестка.
До появления дома c «бульбяной» на этом месте располагалось кафе-мороженое с уютным садиком со стороны Замковой улицы. Запомнился вкуснейший запах сливочного мороженого в зале кафе и изумительный вкус вафельных кремовых трубочек.
На фото над молочным магазином виден кусочек моего балкона. Левее находился вход в наш подъезд, за ним – хлебный магазин, в котором продавался черный хлеб за 14 копеек (после реформы 1961 года), петлеваный хлеб за 18 копеек, горчичный белый – за 22 копейки, а также городские булки за 7 копеек, витушки за 22 копейки и прочее. В дальнейшем появились перебои с хлебом, как результат – очереди.
До молочного магазина помещение занимала пивная. На моей памяти там всегда было полно народа, случалось, что кто-то, не выдержав, забегал в наш подъезд. Конечно, жильцы жаловались.
Курьезный случай – когда-то в «Одноклассниках» к этой фотографии я оставил комментарий. Сразу же откликнулась моя одноклассница, написав, что на этом снимке она со своими родителями.
Итак, заходим в подъезд дома №3. В глубине с правой стороны единственная дверь. За ней находилась квартира врача Мачульского. Этой дверью они не пользовались, вход в квартиру был со двора. В семье было двое детей – дочь и сын. Оба впоследствии тоже стали врачами. И все они как специалисты пользовались в городе большим авторитетом.
По каменной лестнице с ажурными металлическими перилами подымаемся на второй этаж. Слева большая входная дверь в квартиру №1. Там жила тетя Поля. Это была высокая, стройная женщина… Это все, что об этой соседке осталось в памяти. Справа находился коридорчик типа тамбура, в котором слева был вход в квартиру №2, прямо – в квартиру №3, направо – в квартиру №4.
Во второй квартире жила Софья Ивановна Кузнецова с младшим сыном Валерием. Это была интеллигентная, милая, тихая женщина. К тому же она очень хорошо шила. По необходимости моя мама пользовалась ее услугами. Старший сын с семьей жил отдельно. Бывая в гостях у матери, он привозил с собой дочь, примерно мою ровесницу. Мы с ней замечательно играли.
В четвертой квартире жила тетя Зина с сыном Альбертом. Альберт занимался велоспортом, у него был настоящий гоночный велосипед на тонких трубках. Об этой семье остались теплые воспоминания. Впоследствии, когда я учился в политехникуме, он вел у нас физкультуру. Как бывшего соседа, по моему мнению, он меня не узнал.
В третьей квартире жила наша семья. Это моя мать – Слив Стэра Израилевна, отец – Кимельман Самуил Шаевич, сводная сестра – Зелёная Неля Израилевна, мамина дочь от первого брака, которая была старше меня на 13 лет, и ваш покорный слуга. Первый мамин муж – Зелёный Израиль Давидович погиб в первые дни войны. Сестра любила меня безумно. И я ее тоже очень любил. Вместе с нами жила еще и домработница.
Занимали мы небольшую 2-х комнатную квартиру с единственным удобством – это кран с холодной водой. Для того, чтобы добраться до других удобств, нужно было пройти по улице метров 30, затем повернуть во двор, в глубине которого располагался классический деревянный туалет с помойной ямой по соседству.
Войдя в квартиру, попадали сразу в небольшой квадратный коридор. Там папа настроил полок в два или три яруса, благо потолки были очень высокие. Что там хранилось – одному Богу известно. Помню, елочные игрушки хранились там тоже. Внизу стоял большой ящик с картошкой на зиму. В конце 50-х у нас появился маленький холодильник «Саратов-II», который тоже определили в коридор.
Из коридора дверь вела в кухню – это было небольшое помещение. С левой стороны находилась раковина, под которой стояло ведро для сточной воды, далее приличной длины стол с ящиками внизу для кухонной утвари. На нем слева электрочайник, далее свободное пространство, а с краю справа стояли электроплитка и керосинка. Над столом висела самодельная полка с задергивающейся занавеской. Следующей «достопримечательностью» была печь на всю ширину кухни, тыльная часть которой находилась в зале, обогревая тем самым всю квартиру. Место для варки-жарки находилось внутри печи (по принципу русской печки).
С левой стороны кухни дверь вела в комнату, которую мы называли столовой. В ней спали сестра и домработница. Дверь на балкон находилась с противоположной стороны комнаты. Вместо стола использовался большой ящик с крышкой, внутри которого хранилась сезонная одежда и какие-то чемоданы. Сама комната была несколько узковатой.
При входе в комнату слева была дверь в зал. Он был довольно просторным и светлым с большим окном с правой стороны. Кроме прочей мебели, в комнате стояло пианино. Это был трофейный инструмент, который, как сейчас говорят, «подогнал» кто-то из маминых сотрудников по работе.
До войны мама окончила музыкальную школу, очень хорошо играла на пианино. В молодости какое-то время она даже подрабатывала тапером в кинотеатре «Спартак» (музыкальное сопровождение «немых» фильмов. Довольно распространенное явление до войны).
На следующем этаже жила только одна семья Малащенко. Это скорее был не этаж, а жилое чердачное помещение, которое с фасада здания не просматривалось. Семья состояла из родителей и троих детей, младшая из которых Таня, затем Галя, самый старший сын – Шура. Девочки занимались спортом (гимнастикой, акробатикой), добиваясь хороших результатов. Если не ошибаюсь, Галя позже работала тренером.
В остальные квартиры был вход со двора. Сразу при входе в подъезд по обе стороны находились двери, слева – к Мачульским, справа – к Оршанским. О семье Оршанских могу только сказать, что это были хорошие, обаятельные люди. Окна этих квартир находились очень низко от земли. И мы, пацаны, часто заглядывали в одно из окон Мачульских, откуда был виден работающий телевизор. Предполагаю, что это был единственный телевизор в нашем доме. Я даже запомнил его марку – это был «Неман».
На второй этаж вела деревянная скрипучая лестница. В одной квартире жил Яхнин с дочерью, в другой – большая семья Воробьёвых/Абраменко. В этой же квартире в отдельной комнате жила женщина с взрослым сыном. Я очень дружил с Сашей Абраменко, который был младше меня на год. У него было два брата: младший – Боря, старший – Коля. Мама работала учительницей во второй школе, отец – на заводе. Также с ними вместе жили Сашины бабушка и дедушка.
Далее скрипучая лестница вела на следующий этаж и упиралась в какую-то дверь. Там было темно и пахло кошками. Но время от времени по двое-трое с замиранием сердца мы туда поднимались, чувствуя себя героями.
Каждая семья во дворе имела отдельный сарай. Там у нас были дрова, зимой – квашеная капуста. Я там хранил свои лыжи и санки. В достатке было и всякого барахла. Здесь же перпендикулярно дому стоял одноэтажный барак, в котором жили несколько семей. В одной из квартир жил мой одноклассник Леня Исаенко.
Со стороны Замковой улицы, после садика, стоял единственный уцелевший дом. В этом доме находился небольшой рыбный магазин, в котором продавалась из аквариума различная живая рыба. Ажиотажа не наблюдалось. На праздник мама покупала рыбину для приготовления «гефилтер фиш». Еще там продавали воблу, обычную селедку по 1 рублю 10 копеек за килограмм, копченую селедку, если не ошибаюсь, по 1 рублю 42 копейки. Были и какие-то консервы. Почему-то через пару лет все начало исчезать. В памяти остались многочасовые очереди в бакалею за сахаром всей семьей – на человека давали по 1 килограмму.
«Витебский курьер news» глубоко признателен Александру Кимельману за потрясающие воспоминания про старый Витебск и с нетерпением ждет продолжения.
Как в Витебске жили после войны. Личные воспоминания.
Ужасы оккупации Витебска в архивных воспоминаниях.
Подписывайтесь на нас в: Яндекс, Дзен, Google Новости, Telegram-канал, «секретный» Telegram-чат!
