Крик души волонтера из Витебска. «Это было неожиданно больно!»
26 июня завершилась знаменитая кампания ByCovid19 — волонтерская инициатива, собиравшая и доставлявшая помощь в медучреждения Беларуси. Завершилась она в том числе и в Витебске. О благодарностях и совсем не радужных выводах волонтерского движения «Витебский курьер news» побеседовал с Ириной Третьяковой, координатором ByCovid19-помощь врачам Беларуси по Витебскому региону.
Три месяца волонтеры собирали помощь своими силами, закупали средства защиты и оборудование, развозили его по больницам — и все это с большим личным риском заразиться коронавирусом. За это время швеями из Витебской области было пошито для медиков больше 7000 нарукавников, бахил, масок, комбинезонов и халатов. Промежуточная сумма помощи, включая и прямые проплаты товара меценатами, составила по Витебскому региону около 8000 долларов.
На начальной стадии, когда у врачей была паника и непонимание ситуации, было столько теплых слов, в том числе я слышала крик души врачей, которых я знаю. И как их поменяла ситуация пандемии я тоже слышала.
Пропуская через себя события в Витебской области, это было неожиданно больно. И хотелось бы, чтобы это было страшным сном. Потому что я не была совсем готова, что Беларусь и Витебск, в частности, оказались вот в таком положении. И помощи просить не у кого — ни у государства, ни у Минздарава. И нам ничего не оставалось, как обещать, что мы сделаем все, что от нас зависит. И мы это действительно делали. И у нас не выключались телефоны — это была какая-то условная договоренность, что мы и в три, и в четыре часа ночи могли разбудить кого-то, искать что-то и доставлять в любое время суток.
Люди приходили помогать и уходили. По словам Ирины, на протяжении всей компании в Витебске помогало около 100 человек — им пришлось брать на себя роль логистов, менеджеров и даже «амортизаторов».
Потому что в принципе атмосфера была напряженная, и все были травмированы этой ситуацией. Например, когда волонтеры что-то сделать не могут и принятие этого еще не пришло, было очень сложно эмоционально.
Ирина была в команде ByCovid19 с самого первого дня. На вопрос, почему она решила заняться этим, Ирина ответила так:
Потому что так получилось. Сначала я абсолютно не понимала, что из этого выйдет. И естественно, не хотела занимать никаких ключевых позиций. В начале эпидемии я думала только о своей семье. Потому что понимала, о ком точно не подумает кроме меня никто — это моя семья.
Ирина вспоминает, что для нее эпидемия коронавируса в Витебске началась с тревожных звонков знакомых.
10 марта я узнала от своих одноклассников, однокурсников-врачей о том, что в Витебске уже действительно большая беда. О том, что начались пневмонии непонятной этиологии, я знала еще в начале января, но не связывала это еще с ковидом. И когда власть абсолютно спокойно замалчивала все проблемы и вспышки пневмоний, тогда мы еще не называли это коронавирусной пневмонией.
По словам Ирины, еще в начале марта она была «агрессором» в витебских магазинах и вызывала дикую ненависть прохожих из-за того, что носила маску. Каждый житель Витебска видел, как поменялась ситуация уже в апреле, когда люди в перчатках и масках стали в городе чем-то привычным.
Потому что в начале марта в Беларуси о коронавирусе знали только с телевидения, и то не с государственного, а со спутниковых каналов. Тогда это были даже не российские каналы. Шестнадцатого марта я официально перевела ребенка на дистанционное обучение. Мне начали звонить сами врачи и спрашивать о волонтерах — о том, что они появились за рубежом, в Беларуси тогда уже знали. И врачи начали интересоваться, есть ли что-то такое у нас.
Двадцатого марта я «посадила под замок» свою тетю, которой скоро 70, и своих родителей. Потому что с ними живет моя бабушка, ей 91 уже скоро. Мы уехали в самоизоляцию за 85 километров от Витебска, потому что я понимала: или я не выйду вообще из дома, или я похороню бабушку.
В самом конце марта я понимала, что в Витебске действительно беда и об этом уже не молчали. 26 марта я увидела трансформацию ByHelp в ByCovid19 и я связалась с Андреем Стрижаком. Так, наверное, мы и стартанули. Но на тот момент у меня рядом в Витебске не было, в принципе, никого. Люди хотели, были желающие, проскакивали комментарии, были какие-то попытки объединиться, но ничем на тот момент это, фактически, не закончилось.
Я трое суток была без сна, потому что знала, что не могу сделать это одна, но я знаю как это нужно сделать. И после этих трех бессонных ночей нашлись спонсоры. А потом я поняла, что люди-то есть, и я с этими людьми уже была до этого знакома.
Сначала волонтеры закупали средства защиты и дезрастворы через аптечную сеть. По «сказочным, золотым», как назвала их Ирина, ценам. Когда решили давать отчеты по банковской карте, начались и оптовые закупки. Кроме того, по словам Ирины, люди, с которыми она начала работу в команде, имели установку не «трогать» аптеки, так как это для жителей города.
Помогали в основном люди не из Витебска. Это были люди в том числе из-за рубежа. Но местное сообщество очень организовалось, если мы говорим про город и область. Например, помогали мелкие частные предприниматели, люди, которые могли часть бюджета своего бизнеса потратить, когда этот бизнес стоял. И они тратили.
При этом, как сказала Ирина, смысл всей волонтерской работы и помощи больницам был даже не в том, что людям просто хотелось помочь врачам.
А в том, что это просто дело совести и, банально, гражданский долг. Ситуация сложилась так, что волонтеры выполняли роль, которую должно выполнять государство и ту роль, которую должен был выполнить Минздрав. Я ни в коем случае не хочу сказать, что Облздрав плохие, а волонтеры хорошие. Я просто хочу сказать о том, что в итоге волонтеров определили в какую-то преступную касту, которая должна еще и отчитаться. Мы не просим сказать нам «спасибо», мы просто просим не говорить нам о том, что мы сделали что-то не так.
В лучших традиция фразы о том, что ни одно доброе дело не остается безнаказанным, вполне возможно, что волонтеров ByCovid19 еще и ожидает «награда» в виде налога.
Вопрос, который был поднят волонтерами еще на раннем этапе — сборы на карту физлица. Открыть благотворительный счет в ситуации с пандемией было просто невозможно, так как это не подпадает ни под какое законодательство. А доход свыше 7000 белорусских рублей в год на карту физического лица, по законодательству, облагается налогом. В Витебске нам этот процесс удалось контролировать, поступлений свыше 7000 рублей нет! Избавьте соорганизаторов из Минска, уважаемое государство, пожалуйста, от налогов. Пока что официального ответа по этому вопросу нет.
В беседе с Ириной мы также коснулись вопроса об отношении медицинских работников к волонтерской помощи. Притом, что ее получила практически каждая больница Витебской области, широкой публичной поддержки медработников инициатива не получила. И дело совсем не в том, что волонтером не хватило сказанных им «спасибо».
Эта ситуация называется госслужащие. Врачи — это одна из категорий, которая действительно запугана. И это не среднестатистические, не рядовые врачи, это администрации. На начальном этапе волонтерской инициативы мы решили работать только с администрациями учреждений здравоохранения. Потому что если точечно оказывать помощь, то этой помощи, в принципе, считай что как будто не было.
На ранней стадии распространения инфекции в Витебской области, когда просто одна область горела огнем и цифры были зашкаливающие, врачи не знали, что с этим делать. Вообще. У них не было средств защиты. Готовыми были только инфекционная больница и тубдиспансер, потому что у них априори должны быть респираторы. И звучали уже слова от медиков, что первые респираторы, которые они получили, были респираторы от волонтеров. Это правда, и спасибо за правду. Еще одна правда прозвучала в открытую с государственного телеканала, когда главврач кожвендиспансера Виктор Спиридонов сказал волонтерам спасибо.
Все остальные «спасибо» были только в личной переписке с координаторами, со мной в частности. Все «спасибо» были тогда, когда мы говорили по телефону. Потому, что врачи чувствовали себя преданными государством и преданными Минздравом.
В качестве вывода и итога волонтерской кампании в Витебске Ирина также рассказала о том, как она видит ситуацию с коронавирусом сейчас.
Сейчас я могу все-таки сказать, что в условиях еще не закончившейся пандемии вынужденно, для создания красивой картины по заболеваемости, больницы переводят в условно чистый режим и на работу по профилю. Пневмония уже является сопутствующим, не основным диагнозом. Соответственно, врачи обязаны снять с себя все средства защиты. И врачи это делают. И то, что у врачей забирают пульсоксиметры, которые как бы не нужны формально, то, что не выдают новые средства защиты взамен на те, которые у них оставались, я считаю, что это проблема уже врачей.
Потому что хотя бы сейчас можно было всем коллективом больницы целиком подняться и сказать: «Дайте нам средства защиты. Не отбирайте, не лишайте нас возможности дышать и жить дальше спокойно и оказывать помощь населению». Но если они, пережив то, что было, сейчас не сделали никаких действий по предотвращению того, что их оставили в ситуации погибать — я считаю, что здесь помощь волонтерская уже излишняя.
Читайте также на нашем сайте больше о том, как была организована волонтерская помощь в Витебске.
Как в Витебске волонтеры помогают медработникам. Официальных запросов нет, помочь просят анонимно.
Как «Витебский курьер news» и волонтеры помогают городу справиться с бедой.
Что на самом деле происходит в больницах Витебска, рассказал волонтер.
«Дешевыми понтами» и «саморекламой» назвали деятельность волонтеров в Витебске.
Как в Витебске на 3D принтерах волонтеры печатают защитные щитки для врачей.
Как жительница Витебска помогает шить защитные костюмы для медиков. «Захотела быть полезной».
Подписывайтесь на нас в: Яндекс, Дзен, Google Новости, Telegram-канал, «секретный» Telegram-чат!
